Александр Тепляков: и стена становится картиной

Кто-то на стены не обращает особого внимания. Кто-то не может пройти мимо чистой стены, не написав пару добрых слов. Кто-то серые стены современного города превращает в граффити – яркое и не всегда понятное. А художник Александр Тепляков избрал стены для своего творчества. Он делает не классические фрески и не подростковые граффити. Он занимается настенной росписью. 
То, что мальчик Саша станет художником, окружающих удивило мало: бабушка и дедушка – художники, мама – художник-гример. Он получил академическое художественное образование в Одесском педагогическом университете, но рисовать картины, выставлять их на Суворовской и ждать, пока кто-то купит, ему было неинтересно. А потому успел поработать и художником-декоратором в херсонском театре, и боди-артом заниматься, и керамику делал, о живописи и говорить не приходится, даже преподавал. Но все же в качестве «полотна» для своих картин он чаще всего использует стены. Увидеть эти настенные работы художника Александра Теплякова можно в фойе планетария, в детском театре лицея искусств, в ресторане «Кралиця», в разных квартирах, домах и офисах.
 
Александр, традиции настенной росписи идут от древних фресок?
Скорее, от Леонардо да Винчи. Хотя церковными фресками и он занимался, да и я 5 месяцев расписывал церковь под Киевом. 
А с чего это все началось у тебя?
А началось все в армии. Я служил в ПВО в Заполярье, собственно говоря, не столько служил, сколько работал там в камнерезке. Один прапорщик собирал талантливых ребят, которые умели рисовать, резать по кости, стучать по камню, эта группа делала сувениры, в основном, северной тематики. Там я и работал. Когда в части были какие-то проверки, приходили к нам, и целые ящики сувениров уходили проверяющим. Соответственно, нашу часть не трогали, в отличие от других. А о тех, кто делал все эти сувениры, вспоминали в самую последнюю очередь - во время учений, когда в части уже никого не было. Полностью нарядов я не избежал, но прошел по минимальной программе. И как-то летом, когда наш шеф ушел в отпуск (а у прапорщиков отпуск длится полтора месяца), пришел командир и сказал: «Саша, ты же понимаешь, что твоя «крыша» уехала, будешь теперь ходить по нарядам… Но есть альтернатива. Видишь две стены в казарме - такие белые, красивые, но скучные. Что бы ты на них мог изобразить?..» Я подумал и нарисовал: на одной стене – осенний пруд с лебедями, на другой – тропические джунгли с водопадом. Эта роспись заняла у меня как раз полтора месяца. Так что когда пришел мой шеф – отпуск уже дали мне… Вернувшись из армии, решил сделать что-то подобное у себя дома, расписал стены в своей комнате - нарисовал индийское божество Тримурти. Потом вместе с женой Ириной расписал театр в лицее искусств, и пошло-поехало.
Что из сделанного можно назвать любимым объектом?
Один из частных домов, хозяйка которого – любительница Востока. Там в столовой я сделал панно – копию «Гималаев» Рериха (заодно и удовольствие от работы получил, поскольку Рерих – мой любимый художник), расписал каминную в стиле восточного ковра, а детскую спальню украсил восточными узорами в мягкой пастельной гамме. Кроме этого, сделал серию витражей для дверей. После этой большой работы мы остались друзьями и на весну запланировали продолжение - витраж для боулинг-клуба.
Еще и витражи?
Витраж – это действительно яркое пятно, которое выделяется даже на фоне настенной росписи. Классический витраж из кусочков цветного стекла, которые соединяет П-образная спайка, чаще всего свинцовая, - я не делаю, для такой работы нужен целый цех, и, насколько мне известно, в Херсоне этим вообще никто не занимается. Я же делаю роспись на стекле, или имитацию витража (как именно назвать - это уже вопросы терминологии). Потом я узнал, что такие витражи, делали еще в средневековье, уже тогда существовала роспись на стекле. Первый свой витраж я делал, когда витражных красок как таковых вообще не было в продаже. Купил банку самого прозрачного лака для яхт, добавил туда пигмент – и получилось. Контур сделал из черного акрила, ячейки залил этим лаком, а сверху, естественно, еще зафиксировал прозрачным лаком. Уже несколько лет этот витраж стоит без изменений.
Часто ли тебя озадачивают заказчики?
Как правило, всегда. У меня не было ни одного заказа, где бы я сталкивался с чем-то стандартным. Не бывает двух не то что одинаковых - даже похожих заказов.
Какой был самым сложным?
Церковь под Киевом, где я расписывал алтарную часть. Пришлось трижды переделывать потолок, ибо сначала мы с батюшкой друг друга не поняли, а потом не сразу удалось добиться нужного эффекта. Но, в конце концов, батюшка остался доволен.
Работа в церкви отличается от росписи квартир или офисов?
Естественно. Там другая энергетика, другой настрой, вообще, это особое состояние. Говорят, что когда расписываешь церковь, надо поститься, но я этого не делал, потому что точно упал бы с лесов - работа на высоте, под куполом, достаточно опасная.
Применяются ли в работе старые технологии?
В своей практике я их не использовал. Это очень рискованные техники. Тот же Леонардо да Винчи много экспериментировал, и далеко не все его эксперименты были удачными. Например, большая часть «Тайной вечери» попросту осыпалась, ее долго реставрировали, но до конца так и не восстановили. Эти технологии ненадежны. Сейчас этими методиками пользуются только реставраторы. Я же работаю современными красками, а они достаточно долговечны. Многим моим росписям более 10 лет – а они выглядят как новенькие: цвет не меняют, трещин нет. Даже в ванной – в помещении с повышенной влажностью, сохраняются без потерь. Другое дело, если человек хочет получить эффект «под старину» - в таком случае я использую кракелюрный лак, который и создает трещинки.
Настенная роспись может быть суперсовременной?
Безусловно. Когда я расписывал клуб «7-й элемент», поверх обычной росписи (там был изображен ночной Бродвей) пустил флюорисцентную краску, и когда в клубе включали неоновую лампу, стены начинали гореть и переливаться.
Этим летом ты еще стал автором скульптуры – памятника Жабе в Голой Пристани. Это первый подобный опыт?
До этого ничего подобного я не делал никогда. Для меня предложение было неожиданным. Идея сделать ироничный памятник жабе как национальному украинскому животному, которое давит всех, кто поддается, возникла у мэра Голой Пристани Анатолия Негры. Этот человек меня просто поразил, я был удивлен, что его, мэра, действительно любят жители Голой Пристани. Я сделал эскиз, вместе с Олегом Степанским мы воплотили идею в жизнь, используя особую технологию. Работать было очень весело.
А что в перспективе?
Хочу сделать серию портретов друзей в исторических костюмах – живописных, не «настенных». С удовольствием делал бы копии фресок эпохи Возрождения. 
Что интереснее – копировать великих мастеров или делать что-то свое?
Безусловно, писать свое. Хотя делать копии всегда не только приятно, но и полезно – это расширяет видение, обогащает.
Керамика, боди-арт, живопись, настенная роспись… Не распыляешься ли?
Рук и времени хватает, поскольку все это относится к жанру изобразительного искусства. Я в этом плане не уникален. Если сравнивать с Леонардо да Винчи – то я вообще однобокий, его круг интересов был гораздо шире. По времени и по духу мне более близок Врубель – он тоже занимался и настенной росписью, и живописью, и графикой, и керамикой. Правда, не знаю, занимался ли Врубель боди-артом, а вот Сальвадор Дали точно экспериментировал – на Гале что-то кисточкой рисовал. Конечно, не так «густо», как это делают сегодня, но все же…
 
Лариса Жарких

2009