Влюбить в себя звезду

Улыбку Тамары Муравицкой знают практически в каждом доме Херсона, ведь она уже 10 лет работает на телевидении. Кто привык рано вставать, встречается с ней в утренней программе «Починайте день з нами». Любители театра и фанаты эстрадных звезд не пропускают «Короткі зустрічі» и «Театральное кафе». С удовольствием смотрят и «Вечернюю студию» – программу о проблемах города, которая по вторникам выходит в прямом эфире. А недавно появилась ее авторская программа «Экс-персона» – о людях, которые в далекоми не очень далеком прошлом писали историю нашего города. В ее архиве – интервью с такими людьми, как Ирина Муравьева, Ежи Гофман, Евгений Матвеев, Лолита, Сергей Гармаш и многими-многими другими

Да, имена впечатляют… Тамара, у Вас есть рецепт, как «разговорить» совершенно незнакомого, но знаменитого человека?
У всех, кто приезжает к нам, я сначала спрашиваю, как он воспринимает нашу страну, наш город, что о нем знает. Этот вопрос всегда располагает человека к беседе. Когда я в прошлом году общалась с Вили Токаревым, он рассказал, что 5 лет назад Херсон не произвел на него впечатления – городишко как городишко, а в этот раз остался очень доволен тем, что увидел такой красивый город. Он сказал: «Я приехал в Херсон и не узнал его. Это уже другой город, и у него большое будущее. Сейчас у вас такие дороги, такие проспекты красивые...».
Артисты всегда так по-доброму относятся к нашему городу?
Да, Херсон им нравится. Когда я брала интервью у Павла Зиброва в Киеве и в конце попросила сказать пожелания херсонцам, он встрепенулся: «А вы из Херсона?» И рассказал, как в студенческие годы ездил на помидоры: «И в этих помидорах мы купались, просто лежали в них», – и пошли такие эмоции...
Сегодня вы делаете несколько передач. Сколько человек занято при их подготовке, при работе с гостями города?
К артисту мы заходим втроем – я, режиссер и оператор. И меня сразу же «бросают под танк». Пока мужчины настраивают свет и аппаратуру, я должна влюбить в себя человека, с которым общаюсь, «раскрыть» его, чтобы пошла работа. Моя задача – взять интервью, а «собрать» материал, создать саму передачу – это уже работа режиссера. И это великолепно делает Василий Середюк, руководитель нашей творческой группы.
Насколько тщательно Вы готовитесь к интервью?
Готовлюсь, но интереснее работать тогда, когда судьба сама посылает тебе героя программы. Так вышло и этой осенью, когда к нам на гастроли приехал Киевский Молодой театр. Я пришла случайно, и вдруг мне говорят: будет играть Римма Зюбина, которая тогда снималась в знаменитом московском сериале «Леди Босс». А я-то думала, что она московская актриса. Римма потом рассказала, что режиссер Оксана Байрак искала ее на свои «Женские истории», тоже в Москве – не знала, что актриса живет в Киеве и работает в Молодом театре. Мы записали просто шикарное интервью. Интересно, когда появляются такие люди. А вот интервью с Ларисой Долиной, к которму я тщательно готовилась, сложилось совсем не так, как я предполагала. Она вышла после концерта в плохом настроении, автографы не раздавала, ни с кем не фотографировалась – села на диванчике в уголочек и скзала: «Я буду здесь сидеть». Воспринимала все вопросы настороженно, но до конца довела это интервью. А в конце уже сказала: «Вот вы видите, я расслабилась. На сцене я одна, в жизни другая, а в интервью я третья». И потом пошло все нормально.
Кому выпала честь быть первым гостем первой программы «Короткі зустрічі»?
Программу открыл Борис Моисеев. Тогда и наша группа волновалась, и Моисеев не расположен был к интервью: вел себя очень сдержанно, всячески показывал, какой он артист, постоянно при записи и общении смотрелся в зеркало, поправлял макияж. Так и говорил: «Я смотрю свое лицо». А вот второй раз, когда он приехал с Нильдой Фернандес, был рад, что вы мы вновь с ним встретились, и открыто общался с нами.
Кто из ваших гостей произвел на вас наибольшее впечатление?
Не могу сказать, что я поклонница творчества ансамбля «Песняры», но когда я встретилась с Владимиром Мулявиным, он меня просто покорил. Я не ожидала, что могу получить столько эмоций от концерта и от общения. К тому же встреча была на грани срыва. Артисты ждали меня в гостинице, я ждала звонка дома, а у меня отключили телефон. И когда после полутора часов ожидания (!) они хотели уходить, наконец, привезли меня – всю в слезах, без грима. Все были в растерянности, но все-таки интервью записали. Незабываема и передача с Евгением Матвеевым. Такие люди, как он, во все времена были, есть и будут. Он настолько эмоционально говорил, так красочно, так ярко, с такой любовью отзывался о тех, кто его окружает, кто его вырастил. К тому же, это было самое большое интервью – разговаривали мы минут 40.
У Вас всегда в таких экстремальных условиях проходят съемки?
Да. Ты ждешь окончания концерта, и даже если есть договоренность, никогда не знаешь, состоится интервью или нет. До концерта практически никто интервью не дает. Может, это и к лучшему. После выступления артисты выходят с положительными эмоциями, херсонские зрители – очень благодарная публика. Но времени на запись очень мало – минут 8-10. Ты влетаешь к артисту – вы видите друг друга первый раз, а человека нужно расположить к себе, так составить вопросы, чтобы успеть все спросить. И не всегда успеваешь. Я не хочу, чтобы читатели подумали, что я приезжаю на все готовенькое и спокойно задаю вопросы. Все гораздо сложнее, но я стараюсь, чтобы на экране никаких проблем не было видно. На первый взгляд кажется, что интервью с Евгением Матвеевым писалось очень легко. Но именно в этот день у меня был утренний прямой эфир. Я успела только переодеться, сделать новый грим, пойти на очередное мероприятие и ждать, когда артист будет готов к интервью. Было состояние внутренней усталости, казалось, я сейчас усну. Когда же я посмотрела отснятый материал, подумала: «Хорошо, что зрители не знают, каким сложным был для меня этот день!»
Часто бывают неожиданности?
Случаются. Например, мы, как обычно, планировали записывать интервью с Александром Розенбаумом после концерта, и вдруг нам звонит директор: «Приезжайте прямо сейчас. После концерта артист уезжает». Зная жесткость Розенбаума, я даже боялась к нему заходить. Но вот мы начали с ним говорить об Украине, о людях, с которыми он часто встречается… Мне очень понравились его откровенность и открытость, он ничего не скрывает. Это сущность человека, который не боится ничего. А бывает и так, что артист, отказавшись общаться, вдруг меняет свое решение. Когда мы шли на концерт Валерия Леонтьева, знали, что от интервью он наотрез отказался. Тем более, Леонтьев в то время был очень болен (перенес операцию на колене), после концерта еле дошел до гримерной. А потом организаторы вдруг вышли и сказали: «Можете зайти. У вас есть 10 минут». Это было так неожиданно, что оператор, вбежав в гримерную, забыл переключить режим камеры с дневного света на вечерний. И только когда стали монтировать программу, увидели, что свет не тот. Но на компьютере «вытянули» изображение – и программа пошла в эфир. Бывали и такие случаи, когда до артиста просто не доходила информация о желании журналистов взять у него интервью. Так директор долго не допускал нас к Серею Пенкину. И насколько было приятно во время записи программы услышать от него теплые слова в свой адрес. Представляете, он мне вдруг говорит в камеру: «Я смотрю на вас, и вы мне напоминаете Любовь Орлову». После таких моментов не веришь, что артисты не любят журналистов.
Вы видите у героев ваших передач какие-то скрытые пороки?
Я заметила у знаменитых артистов эстрады (именно у мужчин!) несправедливое отношение к женщинам, которые им помогали. Когда я спросила Валерия Меладзе, правда ли, что ему помогла пробиться на эстраду Алла Пугачева, он, глядя мне в глаза, ответил: «Нет». Потом рассмеялся и сказал: «Да, был такой момент, когда я был еще никем, ей показали мою кассету, и она мне помогла». Но и Владимир Кузьмин, который, казалось бы, всегда был звездой, отрицал влияние на него Пугачевой: «Все говорят, что она мне очень помогла. Но я ей тоже немало помог в жизни».
Женщины-звезды тоже бывают несправедливыми?
Не могу судить обо всех, но вот Лола Милявская ничего в своей жизни не отрицает. Правда, своеобразно оценила женщин на эстраде Валентина Толкунова, сказав, что нынешние певицы ей неинтересны потому что они добиваются успеха не голосом, а другими частями тела. Зато очень приятно было общение с Тамарой Гвредцители. Мы с ней говорили о культуре, она заметила, что у грузинского и украинского народа очень много общего, прежде всего, музыкальность. Оказалось, очень сложно найти песни под ее уникальный голос, и певица много работает с украинскими композиторами. Люди, богатые душой, ценят и другие культуры.
Когда-то Вы говорили, что мечтаете записать Олега Скрипку и группу ВВ, Иосифа Кобзона…
Мне это удалось. Скрипка – интереснейший человек, и очень свободно, спокойно идет на интервью. Я понимаю, что многие не хотят напрягаться в провинции. Когда же мы работали с Иосифом Кобзоном, он говормл настолько много, что мне все показывали на часы: заканчивайте. Но Кобзон себя утомленным не чувствовал и стоял 20 минут на набережной перед камерой. Жаль, что после выборов о Кобзоне говорили много негатива, я думаю, что от этого и интервью мое в какой-то мере пострадало – ведь многие по-другому стали к нему относиться. Хотя сейчас говорят о том, что Кобзон сам не знал о том, к чему «привязывали» его имя.
Вам удается видеть артистов со стороны, которая не доступна зрителю. Какие артисты за кулисами?
Чаще всего уставшие. Когда приезжал Александр Серов, херсонцы не знали, что за сутки он дал три концерта: вечером – в Николаеве, ночью – в Одессе, в каком-то ночном клубе, днем он приехал в Херсон и вечером давал концерт. Два часа отработал честно, без фонограммы. Как он вел себя на сцене! Но если бы кто-то из зрителей зашел за кулисы, просто не узнал бы артиста – настолько был уставшим. Когда мы зашли к нему, он сказал: «Я немножко выпью чаю и отдохну». Я посмотрела на него и подумала: «Боже, как же его записывать? О чем с ним говорить?» Но темы для разговора, конечно же, нашлись. Серов тоже говорил, что благодарен херсонцам, за то, что его помнят: хотя его много лет не было на экране, он вдруг увидел полный зал.
Вы снимаете передачи только в Херсоне или специально выезжаете на какие-то мероприятия?
Часто выезжать нет возможности, да и финансов. Но несколько лет назад наша съемочная группа вместе с херсонским театром ездила на «Славянский базар» и там я впервые взяла интервью у Анатолия Хостикоева. Оказывается, когда он был на гастролях в Херсоне, у него страшно болело колено после операции – даже ходить не мог. Вдруг к нему приводят нашего знаменитого доктора из областной больницы – Иордана. «Он меня буквально спас, – вспоминает Хостикоев. – Что он сделал – не знаю. Но я вышел на сцену, отработал спектакль, а потом до утра мы с ним сидели и общались». И передавал привет своему спасителю. Сколько уже лет прошло – а артист помнит. И как приятно было встретиться с ним еще раз – но уже в Херсоне, когда Бенюк и Хостикоев приезжали со спектаклем «Швейк»! Получилось дружеское общение. Артисты говорили, что очень рады приезжать в наш город и что они без ума от нашего зрителя. Действительно, у нас очень благожелательный зритель.
Не только звезды театра и эстрады были героями ваших программ. Вам удалось взять интервью у Виктора Ющенко…
Это было во время предвыборной кампании, летом 2004 года. В те дни проходил фестиваль «Мельпомена Таврии», и на его закрытие, около полуночи, вдруг приезжает Ющен¬ко, его не пускают на сцену, не дают слова. Я узнала об этом случайно, мы к нему прорвались и минут за 7 записали интервью. Мы говорили с ним о выборах, тогда даже не подозревая о том, что может быть помаранчевая революция, что люди могут выйти на Майдан. А он уже тогда говорил о тех вещах, как будто предсказывал то, что может случиться в нашей стране. К сожалению, это интервью вышло в эфир только после второго тура выборов.
Наверное, общаясь с такими людьми, вы и задумали свой новый проект «Экс-персона»?
Сейчас на столичных каналах часто показывают людей и восхищаются их судьбами – актера, режиссера, простого рабочего или руководителя. А ведь в Херсоне тоже есть такие интересные люди, но мы никогда и не предполагали, что они прожили такую яркую жизнь. О них мы знаем понаслышке. И вся их жизнь раскрывается тогда, когда они сами об этом говорят. А я ничего не хочу добавлять. Мне хочется, чтобы зритель в этой программе услышал все из первых уст, чтобы это откровение пошло от моих героев, а не от меня. Для меня эта программа очень дорога и в то же время очень сложна: человека, который много лет молчал, нужно разговорить так, чтобы он сказал не тривиальные общие фразы, а именно то, что должны услышать зрители. Только то, что было тогда. И когда во время записи я смотрю человеку в глаза и ставлю вопрос – вдруг он называет какие-то имена, называть которые раньше отказывался. Я же в это время думаю: «Как он себя чувствует, что вот именно сейчас раскрылся? Что на это повлияло? Камера? Или то, что я смотрю ему в глаза?» И я надеюсь, что эта передача «Экс-персона» станет для херсонцев столь же любимой, как и все наши предыдущие проекты.